если ты идешь СВОИМ ПУТЕМ, ты его прокладываешь в Мире
Рагнарек
читать дальше Волны бьются о камень Солнце уходит во тьму. Капитан у нас с утра молчалив и нелюдим, и команда нелюдима и молчит. Что-то мечется по небу — то ли ветер, то ли дым, то ли молния далекая блестит.
Ветер стонет и рыдает в леденеющих снастях, Пепел в воздухе витает, оседая на ногтях.
Рос корабль день за днем, рос корабль из года в год, рос корабль неудержимо, как прилив. От младенческих ногтей каждый ведает о нем, каждый помнит про него, покуда жив.
От нильфгардских черных фьордов, от скалистых берегов мы пойдем в молчаньи гордом еять страх среди врагов.
Бьются клики мертвых стай, птицы мечутся во мгле. Алой кровью набухает горизонт. Раздается волчий вой, а в ответ вороний грай. Мы бы вышли, но пока что не резон.
Так прошло шестнадцать тысяч восемьсот двенадцать лет. ногти скорчились, облезли, а призыва к битве нет. Хеднингарна не поет, и Гармарна не звучит,
Локи ходит, как обиженный тюлень. Исходя из «Старшей Эдды», по приметам в небесах Рагнарек уже идет четвертый день.
Солнце съели, дуб спилили, кота на мясо зарубили, мировой пожар раздули, небо в трубочку свернули. Ясень стонет и трясется, поп на курице несется, Бог, обычно сдержанный. выскочил рассерженный, увидал большой пожар, закричал: «Какой кошмар!». В суматохе позабыли, запылили, закоптили, загубили, потеряли старый добрый Нагльфар.
«Видит она: вздымается снова из моря земля, зеленея, как прежде; падают воды, орел пролетает, рыбу из волн хочет он выловить.
Встречаются асы на Идавелль-поле, о поясе мира могучем беседуют и вспоминают о славных событиях и рунах древних великого бога».